Мой лучший Друг

Южная бархатная ночь. Солнце щедро согрело землю днем, и теперь земля отдает это тепло воздуху, напоенному ароматом цветущих роз. Девчушке лет 6 отроду не спится, под окнами в кустах шиповника и сирени находится лавочка. Оттуда доносятся сдержанные смешки, голоса старших сестер и их подружек.

Ну, интересно же! – любопытство берет верх и девочка пробирается сквозь кусты. Исцарапав колючками руки, но так и ничего интересного не услышав, с возмущенным негодованием бросает:

- Ну, говорите же громче, ничего не слышно!
Взрыв хохота.
- А, это Рыжик, а мы думали кошка.

К её непосредственности и чудаковатости все уже привыкли. Научившись читать самостоятельно несколько месяцев назад, она часто пропадала в библиотеке, пыхтя, доставала с полок самые большие книги. Большие – значит интересные! – это был весомый довод. А потом обескураживала своими вопросами сестру, работающую здесь же.

Как-то на глаза ей попался атлас звездного неба. Взяв не по годам серьезную книгу, вооружившись фонариком, она долго вглядывалась в ночное небо, выискивая созвездия и называя их по именам, здоровалась. Ей казалось, что звезды шептали что-то в ответ. Таких звездных ночей она потом в жизни своей нигде больше не видела. Крупные, мерцающие, приковывающие к себе взгляд, звезды, манили, звучала небесная симфония.

В восьмилетнем возрасте прочла «Белый Бим – Черное Ухо». И неизвестно, чем бы это влечение книгами для неё кончилось, хорошо, что мама еще не уснула и смогла купировать истерику, в которой билась дочь.

- На нос ложатся снежинки и не тают, - сквозь слезы и судорожное икание шептала, захлебываясь горестью, любительница книг.

- Все, хватит! Никаких не по возрасту взрослых книжек не давать! Сказки пусть читает! – приказала мама.

Но сказки было читать не интересно, их еще в раннем детстве она знала почти наизусть, - мама читала вечерами. Беря очередную книгу в библиотеке, заискивающе заглядывала в глаза, можно ли.

Заметив, что дочка почти не общается со сверстницами, предпочитая уединенность, мама настойчиво отправляла её играть к соседкам. Но, пару раз пообщавшись, и услышав в свой адрес не мало колкостей и обзывательств, она замкнулась и решила для себя – ну раз я такая, то и навязываться вам не буду.

Слезы обиды душили, мир скукоживался как шагреневая кожа и терял свою притягательность. Никогда столько враждебности в свой адрес она не встречала. Но внутреннее, второе «я», успокаивало, высушивало слезы. Сидя на яблоне в саду, обхватив ствол и роняя слезы, она жаловалась кому-то мысленно и получала в ответ подбадривание и утешение.

Это был самый верный Друг, с которым можно было без утайки говорить всегда, потому что Он рядом неизменно, Он знал всю её, Он понимал её без слов, Он никогда не смеялся над её мечтами, Он был внимательным и чутким слушателем. С ним было спокойно, это был не только лучший Друг, но еще и преданный телохранитель. Они вместе мечтали, вместе слушали птиц и понимали, о чем они распевали свои чудесные песни.

Неудержимая жажда к новому, неизведанному, волнующему приводила её то в мир грез Алых парусов и мечтательности Ассоли, то в мир индейцев Северной Америки, и уже в старших классах она решила – на земле ничего интересное нет. А вот в море… И решила для себя – мир романтики морских путешествий и науки – это именно то что не хватает её душе. Мир бескрайнего океана, соленых брызг, морских глубин – что может быть интересней! И как волнуется при этом все внутри, как трепетно представлять, вживаться в эту стихию.

Как часто внутренняя свобода дарила легкость, чувство полета и невесомости. Кажется раскроешь руки и полетишь!

Из рыжей, конопатой девчонки выросла девушка с мечтательным взглядом грустных с поволокой глаз. Остались и солнечные пряди непослушных волос пряди и конопушки на носу и способность обгорать под первыми лучами солнца. Родные только вздыхали: «Ох, и сложно же тебе придется в жизни». Оторванность от действительности, мир иллюзорности могли сыграть злую шутку в её жизни.

Но Он берёг её. Отводил от дурных знакомств, уводил от бесшабашных компаний – там было скучно, неинтересно и в душе возникал вопрос: «Ну и зачем тебе все это? Давай завтра лучше на пробежку по берегу моря». Она очень любила море. Любила брызги, любила шторм, любила и ласковый прибой, и нежную, с золотыми бликами гладь штиля. Море переменчиво, но всегда неизменно красиво.

В южном портовом городе окончила институт, вышла замуж. И связь со своим внутренним «я», со своим лучшим другом ушла куда-то на второй план, потерялась.

В минуты грусти и разочарований она часто вспоминала о том чувстве спокойствия и безмятежности, о душевности потерянной. Замену Ему найти в человеческом общении она не могла.

Однажды попав на богослужение, испытала давно позабытое чувство трепета. Словно теплой волной окатило её, по телу пробежал легкий озноб. Боясь спугнуть Его, обидеть, прислушивалась к вновь посещающей изредка благодати.

Он приходил все чаще и чаще, словно легкий теплый майский ветер, окутывал её порою, иногда ласково касался, словно напоминая: «А помнишь, как нам хорошо было вместе?» Со временем она осознала, что без Него теперь она уже не сможет дальше жить.

Весь этот суровый, грязный мир, в котором она чувствовала себя чужой и никому не нужной, давил на неё, не давал вздохнуть полной грудью.

Она стала искать с ним встречи, призывая Его и терзаясь от непоправимости ошибки, в результате которой была утеряна связь со своим лучшим другом. Жажда общения иногда достигала такой остроты, что изнутри вырывался крик: «Ну, где же Ты? Как Ты мог меня бросить? Что я без Тебя?»

А в один воскресный весенний день Он пришел. Он простил её скитания по белу свету, простил её ошибки. Пришел. Из глаз хлынули слезы благодарности, из души рвался наружу смех радости и восторг переполнял её. Он пришел и принес в подарок способность по-новому видеть этот мир, раскрыл новые грани и, словно бы уничтожая все то, что разделяет их, научил говорить её на Его языке.

Как радостна была эта долгожданная встреча старых друзей!

- Ну, здравствуй, мой лучший Друг, - шептала она радостно и чувствовала как Он отзывается у неё в душе.

Светлана Поталова