ЦИВИЛИzАЦИЯ.

(продолжение).

МАРИЯ.

В то время, когда секретарь докладывал Правителю о состоянии Узника, Никитин наконец-то получил так называемую «тюремную пайку». Еда оказалась настоящим обедом, как в ресторане. Видно было, что доктор Липтон постарался сделать все возможное, как и обещал….
Корче, Алексей, наевшийся досыта, приличной стряпней был доволен. Так же его приятно удивило изменившееся к нему отношение давешнего охранника со строгим лицом. После принятия пищи Никитина вежливо отправили за другую стеклянную дверь, где он оказался в довольно сносной камере с нормальным освещением и свежезастеленной кроватью (очень даже комфортно на фоне подвального каземата). Стражник учтиво поинтересовался у Алексея, не желает ли тот отдохнуть и даже немного поспать перед процессом. Получив утвердительный ответ от слегка обалдевшего Никитина, он со скромной улыбкой бесшумно удалился, пожелав приятного отдыха. Никитину оставалось только удивляться…. Но в голову пришла слегка тревожная мысль: покормили как на убой, охранник к нему изменился…. Тут или освободить его решили (но это вряд ли – нереально). Или же решили изменить тактику («лаской» сломать – бывает и такое). Или самое худшее – казнить (он слышал, что смертников перед концом часто ублажают, как бы извиняясь). Да…, эта мысль была той самой ложкой дегтя и так в небольшом бочонке меда, которая не дала до конца расслабиться нашему Страдальцу.
Ворочаясь на слишком мягкой для арестанта постели, Алексей помимо воли вспомнил самые драматические события из своей семейной жизни…. Впрочем, ставшие поворотными в его последующей судьбе:
…. Тогда был тихий, пасмурный осенний день. Накрапывал небольшой дождик, который мелким бисером, смешиваясь со слезами Алексея, скатывался на кованую ограду свежей могилы….
Прошло какое-то время, все знакомые и близкие уже разошлись. А он, не зная, что теперь делать дальше, как оглушенный стоял возле могилы и плакал навзрыд. Как ребенок, отведя душу за эти последние печальные дни. Как такое могло такое произойти с ним? С ней?
_Ах, Мария, как я виноват перед тобой! Господи! Но почему она?! Ведь она так тебя любила!

А ОН?
….Через год после встречи с загадочным Старцем, время и текущая жизнь стали набирать обороты, срывая листья календаря, как жухлые листья осени, срывая многие планы для многих…, а кое у кого в то время стало, извиняясь за тавтологию, срывать и «крышу»….
Короче говоря: начало 90-х годов – время политических преобразований и революций в его стране. На волне демократической свободы он, максималист по натуре, нырнул в омут политических стихий, не зная еще какой этот омут мутный и грязный…. В общем, заручившись поддержкой знакомых влиятельных людей и забросив свои профессиональные дела, Никитин избирается от «Демпартии России» представителем в тот еще Верховный Совет. Оставив семью на малой родине, сам, со старшим сыном перебирается в столицу…. Митинги, разъезды по провинции – все в недалеком прошлом, теперь рутина так называемых политических будней захлестнула всю сферу его привычной жизни. Впрочем, «рутина» эта для неискушенного человека была впечатляющим и соблазнительным клубком событий: это и интересные встречи со знаменитостями на общих «фуршетах-банкетах»; и связи с деловыми людьми, их поддержка и их пожелания… Правда, в скором времени он заметил, что самая активная часть населения восприняла грянувшую на всех «свободу», как время к решительным действиям. Подобно бактериям, эти люди, быстро размножившись на почве вседозволенности, создали так называемый «благоприятный микроклимат», в котором Алексею стало непереносимо душно…. Но связанный по рукам и ногам обязательствами перед сильными мира сего, он, не найдя другого выхода, стал топить свою запачканную совесть в неизведанном еще для себя «свободном» образе жизни. Так и дни побежали быстрее, и жизнь, казалось, стала легче…. Для этого были все возможности. В то время, когда большая часть населения жила за чертой бедности, у него имелись все доступы к роскошной жизни (и он этим пользовался, что греха таить). Рестораны, выезды на природу, где груды вкусной и деликатесной пищи – ешь, не хочу, где шампанское и коньяки любого разлива текли рекой…. А заграничные поездки в капиталистические страны! Дорогие вещи, квартира в центре Садового Кольца и первая «иномарка»….
На счет семьи он был спокоен: старшего сына устроил на коммерческом отделении института экономики и финансов. Дочь и жена оставались в Пушкине (Мария не хотела менять тихий, привычный образ жизни, да и Светланке надо было доучиться в «родной» школе)….
Но он не унывал. Он был при деньгах и поэтому, шурша купюрами валюты, мог позволить себе иметь любую московскою красотку, которые так падки на звон монет. Закрутились бесчисленные, ни к чему не обязывающие романы на стороне. Так и завертелось у него все, как у стрекозы из басни Крылова….
Все бы ничего, да всякий раз, когда невзначай приезжала жена что бы проведать его, да еще и с дочерью, было очень стыдно. Но Мария все терпела и сносила позор молча. Иногда лишь вздыхая, с грустью смотрела на него: «Акстись, Алексей. Терпения Божьего не искушай. Боюсь за душу твою. Спаси и сохрани тебя Господь».
В такие минуты Никитину хотелось провалиться сквозь землю. Сгорая от стыда, он каялся жене, и чуть ли не на коленях просил прощения, обещая исправиться.
_Бог простит, Алешенька._ Смахивая слезу, говорила все еще любящая его смиренная жена.
Но Мария уезжала домой, и старая жизнь возвращалась снова. Сейчас все вспоминается как один пьяный угар. Стыдно конечно, но что было, то было….
Так прошло четыре «интенсивных» года, как один день. Работа его (которую и работой-то можно было назвать с натяжкой) стала угнетать Алексея. Образ жизни, который он теперь вел, все время оставлял какой-то нехороший осадок в душе. Глубоко внутри себя он чувствовал, что это все не его. Он давно уже понял, что так называемая борьба за власть демократии и свободу была обыкновенной шкурной возней, только на более высоком уровне… Но, к сожалению, не смотря на это, такой замкнутой и порочный круг (из которого был один выход – в никуда….) хоть и был сплошным кошмаром для его совести, все же являлся единственным на то время способом существования. К тому же и его ослабевшая воля не знала, да и не могла найти иного решения проблемы. Он на все махнул рукой: будь, что будет. Все ж со стороны его жизнь казалась столь успешной, что вызывало лишь зависть у многих….
Один раз, Алексей сидел в своем кабинете за рабочим столом, и, листая журнал с пикантными содержанием, наслаждался обеденным перерывом. Ниночка (его секретарша и с недавнего времени любовница) как раз готовила его любимый кофе, натуральный и крепкий.
Включился «селектор», послышался молодой и обаятельный голос смазливой секретарши:
_Алексей Георгиевич, вам звонок из Питера. Вроде бы не по работе, а как я поняла, по личному делу. Соединить?
_По личному? – Никитин нахмурился: за все время его работы в Верховном Совете надоели ему эти постоянные звонки от так называемых земляков: - Ладно, Нинуль, сейчас перерыв, так что можно и поличному….
_Хорошо, Алексей Георгиевич, соединяю.
Послышался щелчок переключения. Никитин снял трубку:
_Алло, Петербург, алло…. Кто на проводе?
Строго, как положено «высокому лицу», начал Никитин.
_Алло, Алексей Георгиевич? Здравствуйте….
_Да. Здравствуйте. С кем я разговариваю?
_Здравствуйте, Алексей Георгиевич. Это Хабаров вас беспокоит, Михаил Александрович, если помните….
Голос на другой стороне связи был немного встревоженным.
_Хабаров? - Секунду подумал Никитин: - Ах да…, Михаил Александрович, как же не помнить…, помню, конечно. Вы ведь наш заслуженный профессор, светило, как говориться, науки. Уважаемый профессор, я вас слушаю. Что заставило позвонить к нам? Что случилось? Я весь во внимании.
В трубке немного помолчали….
_М-м…, Алексей Георгиевич, извините. Буду говорить прямо…. Вы знаете, конечно, что в нашем Медгородке я заведую новым Онкологическим центром….
_Да, да, профессор, конечно же, знаю. Что вам необходимо? Чем можем, как говорится, поможем….
Учтиво перебил Никитин собеседника на полуслове.
_Извините, Алексей Георгиевич. Спасибо конечно за любезность. Но…, ладно, буду с вами как с коллегой, без обиняков….
_Да, конечно же, уважаемый, я вас слушаю.
Бодро поддержал Никитин нерешительного «коллегу». Но непонятная тревога профессора слегка передалась и Алексею.
_Алексей Георгиевич…. Тут к нам на днях Мария Николаевна, ваша супруга, поступила провериться. В их консультации были плохие анализы. Через знакомство попала к нам (вы знаете, ее мама – Алевтина Геннадьевна наш бывший сотрудник)…. Ну вот так, коллега…. Не знаю, что и сказать. Извините…, м-да.
Никитин вмиг почернел от осознания чего-то страшного. Через некоторое время он откликнулся упавшим голосом:
_Профессор…, скажите, пожалуйста, вы биопсию ей уже делали?
_А как же, первым делом, Алексей Георгиевич.
_И что?
_Извините…, неоперабельная ситуация.
_Как так?! А химиотерапия, облучение, в конце концов!
_Вы же сами должны понимать…, последняя стадия.
_Как последняя стадия?! _ Закричал в трубку Никитин.
_Извините, Алексей Георгиевич, но ваша супруга долго никуда не обращалась. Метастазы пошли уже выше, захватив обширные области в брюшной полости.… Извините, пожалуйста, тяжело сознавать….
_Но подождите, Михаил Александрович, дорогой. А если попробовать за границей. Вы же знаете, я могу себе это позволить…
_Конечно же, я понимаю вас. Об этом мы уже беседовали с вашей женой….
_Так она все знает?!
_Извините, Алексей Георгиевич. Мы ей сами ничего не говорили. Но она же с медицинским образованием…, ведать и без нас все поняла.
_И что она говорит?
Никитин почувствовал, как с каждым словом профессора силы постепенно стали покидать его, в глазах все потемнело.
_Вероятно, она обо всем догадывается…. Говорит, что никуда не хочет ехать, потому что все без толку. Говорит: такова воля божья. Только хочет, что бы вы поскорей приехали….
_А кто про это еще знает?
В горле у Никитина пересохло, он плохо соображал. Все было как в тумане. Вопросы, он задавал машинально, лишь бы что-нибудь говорить. («Эх, профессор, как все не кстати…»),
_Никто, ни дети, ни мать. Вам первому звоним…. Я вам очень сочувствую, такая хорошая женщина….
_Очень хорошая, профессор…. Господи, за что?!
Вырвалось у убитого горем Алексея.
_Извините, Алексей Георгиевич. Так мы ей передадим, что вы приедете? Только вы побыстрей, если можно….
_Конечно же, Михаил Александрович. Сегодня же прилечу к вам. Спасибо вам за ваши переживания.
_Да что вы, не за что. Мы вас ждем, до свидания.
_До свидания, профессор….
Никитин слабым движением руки положил трубку на место.

Как и обещал, этим же вечером Алексей примчался на самолете в Петербург. В онкологическом центре ему быстро организовали посещение (как ни как – думский депутат)….
Мария сильно похудела и лежала в палате, уже не вставая. Он поинтересовался у лечащего врача на счет «наркотиков». Пожилой доктор Пригожин развел руками:
_Алексей Георгиевич, ваша жена очень сильная женщина. Как ей плохо, знает лишь Бог, но от обезболивающих она отказалась. Остальные же процедуры она принимает исправно….
Мария лежала возле окна, которое выходило на солнечную сторону, и вероятно была в забытьи.
_Нет, она в сознании, Алексей Георгиевич. Просто ей тяжело. Вам можно с ней немного пообщаться.
Никитин сел на предложенный стул возле кровати, и грустно вздохнув, положил ладонь на совсем истонченную и холодную руку. Лицо Марии выглядело успокоенным и умиротворенным.
_Маша…. – Хриплым голосом позвал Алексей.
Ресницы ее век слегка вздрогнули, и она открыла глаза. Замутненным взором, осмотрев вокруг себя и увидев мужа, чуть улыбнулась ему краем тонких запекшихся губ. Взгляд ее прояснел:
_Алеша, как я тебя ждала…. Вот и во сне ты мне привиделся, только еще молодым. Таким, когда мы с тобой встретились…, помнишь? - Тихо сказала жена.
_Конечно, Маша помню…. Как же это так, Мария? Ты давай, выздоравливай быстрей…. Мы все по тебе соскучились.
Плохо притворяясь, оптимистично откликнулся Никитин, робко коснувшись плеча супруги.
_Ты прости меня, Алексей…. Я все знаю, и мне не страшно за себя…. – Мария перевела дыхание, по-видимому, ей было трудно говорить - За Светланку лишь беспокоюсь, она у нас еще маленькая. Денис же уже самостоятельный, весь в отца…. Ты, Алексей, знаю – без меня проживешь….
_Зачем ты так, Маша…. Это ты меня прости, дурака окаянного. Не сберег я тебя, не сберег.
Уткнувшись своей головой в руку жены, Никитин, пряча слезы, забубнил слова покаяния:
_Машенька, Машенька, милая моя…, бедная моя. Я так перед тобой виноват. Нет мне прощения за твои муки страшные…. Боже! За что ты так ее?! Она же тебе всю свою жизнь отдала…. Лучше меня покарай! Я в тысячу раз больше достоин этого, а не она. Бедная моя, не уберег я тебя….
Жена, отстранив Никитина слабым движением руки, тихо сказала:
_Не говори так, Алексей. Ты мало пока смыслишь в Промысле Божьем. Болезнь…, и физическая мука – это конечно тяжело, очень тяжело…. Но это скоро кончится, я знаю…. Подожди, любимый, не перебивай….
Она еще раз отстранила Алексея, который попытался ей что-то возразить.
_Но куда тяжелей муки душевные. За это прости меня, Алешенька. Ведь я обыкновенная женщина. Конечно, я была глубоко обижена и оскорблена твоим отношением ко мне, к нашей с тобой жизни. Я сама тебя отстранила где-то от себя, хотя не переставала тебя любить…, никогда. Подожди, прошу, выслушай меня, мой милый, до конца….
Никитин сел на стул, и опустив голову, тихо и горько заплакал, закрыв лицо руками.
_Меня это и подточило, Господь знает. Он знает, сколько слез я пролила перед твоей фотографией, как перед иконой. Из-за этого даже вера моя стала ослабевать. Тяжки были испытания, через которые я прошла. Благодарю Господа, не оставил меня…. И я должна была растить нашу дочь, нашу Светланку.
Алексей еще ниже опустил свою голову, накрыв лицо шапкой.
_Короче, дорогой, сейчас у меня нет к тебе никаких обид или ревности, Бог знает. Все эти годы были большим испытанием для меня, но и большим благословением. Я нашла новых друзей (взор Марии при этих словах как бы просиял), я нашла Господа…. Вернее это Он меня нашел – блудную овечку и неблагодарную дочь…. Так, о чем это я? Да, Алексей: я все это время молилась за тебя и за сына, за ваши души.
Мария перевела дыхание, и ее голос стал звучать громче и яснее:
_Господь знает, как я вас обоих люблю, Лешенька…. И знаешь, Алеша, есть страшные физические муки, которых не дай Бог тебе пережить. Но это в каком-то смысле муки очистительные, как сказал Апостол: «страдающий плотью, перестает грешить». Я на себе испытала, и это чистая правда…. Страшнее же мук физических – душевные мучения. Человек, долго страдающий душою, заболев душой, кроме того, что нередко болеет и телом, он еще и ближе к смерти, к пламени ада. Как и другой Апостол говорит: «печаль мирская производит смерть». И это мне было известно, как уже говорила….
Мария облизала пересохшие губы, и на секунду закрыла глаза, что бы собраться с последними силами:
_Но страшнее всего, мой Алеша, безвозвратней всего и неотвратимей – это муки духовные. Ибо эти муки… вечные, понимаешь? Об этом наш Господь сказал так: «там будет плач и скрежет зубов, и дым мучения их не погаснет вовеки»…. Я ничего не знаю о кругах ада, о горящих кострах и чертях, мучающих грешников на вертелах. Я знаю только, что там, где Господь, там будет вечная радость. И я хочу туда попасть…. А там, где Его нет, то и жизни нет, а лишь вечная досада…. И мне страшно за вас с Денисом. Я не хочу этого, понимаешь? Я молю Господа…, и там буду молить непрестанно….
Тут она закашлялась и захрипела, крепко ухватившись за руку Никитина. Он кинулся к ней, испуганно посмотрев на врача. Тот подбежал к больной и громко позвал медсестру. Приступ быстро кончился. Мария открыла глаза, но взгляд ее уже бессмысленно блуждал. Она еще крепче схватилась за руку Алексея, и зашептала что-то.
_Уже бредит…. _Печально проговорила пожилая медсестра, много повидавшая на своем веку.
Но Никитин, ничего не соображая, пытался вслушаться в то, что говорила жена:
_Подождите, не мешайте!
Мария, глубоко дыша и захлебываясь в словах, продолжала:
_Прошу, любимый, не оставляй меня…. Помни обо мне…. Я очень хочу с тобой встретиться…. Здесь очень хорошо…. Непередаваемо хо…. О, Господь благодарю Тебя…. Скажи ему, что дед Иван ждет…. Ждет, когда он прочтет и все поймет….
Затем она закрыла глаза, лицо ее мгновенно осунулось, как будто она внезапно уснула на полуслове. Ее рука, отпустив пальцы мужа, плашмя упала на постель. Доктор Пригожин осторожно подошел к кровати, пощупал пульс, посмотрел зрачки, оттянув веки Марии, и повернулся к Никитину. Тот потерянно и вопросительно посмотрел на врача.
_Все, Алексей Георгиевич. Извините, теперь уже все….


* * *

Тюрин Георгий