Где взять мужества?

На подмостках города. Сцена из жизни. Улицу оглашает отчаянный собачий призыв о помощи. Кучка пешеходов спешит через проезжую часть на зеленый свет. В авангарде - мужик вида ближе к маргинальному. Он дорогу перешел и застрял, идти дальше ему не позволяет щенок, которого он тащит за собой на поводке. Собачка уперлась лапами в асфальт, и, видно, решила ни за что не двигаться с места. Мужик бьет щенка, тот отворачивает морду и продолжает упираться. Люди втягивают головы в плечи и спешат быстрее пройти мимо: "моя хата с краю", "ну что я могу сделать - хозяин, имеет право", "неохота связываться, себе дороже"… и т.п.

- Эй, мужик! Ты что делаешь!!! - к перекрестку широкими шагами движется другой мужик, примерно того же возраста. - Ты чего собаку бьешь?! Не можешь держать - отпусти!

- Да это не его собака! - обрадовались женщины, только что перешедшие дорогу. - Он её украл.

Прохожие останавливаются, собирается толпа. Все облегченно вздыхают, когда повеселевшего щенка (чуть не ставшего жертвой бомжа) благодаря своему отчаянному сопротивлению и подоспевшему спасителю освобождают и уводят от злоумышленника подальше.

Все расходятся. Инцидент исчерпан. Но в моей душе роятся вопросы, к себе. А если бы второго участливого мужика не случилось в тот момент? Так бы ты и прошла мимо? Почему ты молчишь, когда слышишь, что кто-то зовет на помощь? А если бы это был ребенок? Что (именно ЧТО, а не кто) затыкает тебе рот, что заставляет тебя терять слух и зрение, и делать вид, что ничего не происходит, считать что твое дело - сторона?

- Да разве я одна? Все такие… Второй мужик - случайность, белая ворона в нашей общей массе.

Вот еще случай.

Зимний вечер, ближе к девяти часам. Стою в кассу железнодорожного вокзала. Очередь движется медленно. Чувствую себя как-то неуютно. То и дело натыкаюсь на взгляды каких-то подозрительных личностей, пасущихся возле очереди. Наконец, стоящий впереди меня парень берет билет. Пока он ждет сдачу, с другой стороны незаметно возникает одна из подозрительных личностей и тихим голосом, без резких движений, начинает вымогать у парня деньги. Слышит только он и я, так как стою рядом. Вымогатель прибегает к угрозам, намекая, что он тут не один, и парень может не доехать до места назначения. У меня от такой наглости внутри поднимается ярость. Кругом милиция, видеокамеры, а наркоманы, что хотят, то и делают.

"Если не отстанешь от парня, я сейчас милицию позову!" Нет, я этого не сказала. Жажда справедливости неожиданно трансформировалась в мысль: "А почему я должна заступаться за взрослого, сильного парня, он что - сам за себя постоять не может? Я буду смешно выглядеть. К тому же мне еще до дома идти темными улицами". Итогом было то, что я ушла к другой кассе. Зло восторжествовало. Из-за нежелания вмешиваться. Из-за трусости. Хотя кто-то скажет, что это было благоразумно. Только от такого суммарного "благоразумия", пассивной безучастности каждого из миллионов моих соотечественников, был в нашей истории и ГУЛАГ, и Афганистан, и чего только не было. "Нет на Земле народа покорней и бессмысленней русского. Границ его терпению не существует. Любую пакость, любую мерзость он слопает и будет благодарить и почитать родного благодетеля" - это Солженицын о нас. А вот, еще в 19 веке, Чаадаев: "В наших лицах есть что-то неопределенное, холодное, неуверенное, напоминающее отличие народов, стоящих на самых низших ступенях социальной лестницы. В чужих краях, особенно на Юге, где люди так одушевлены и выразительны, я столько раз сравнивал лица своих земляков с лицами местных жителей и бывал поражен этой немотой наших лиц". (Почему-то сразу пред глазами встает "маршрутка" - люди сидят буквально нос к носу и в упор соседа не видят. Я слышала, что на Украине люди в маршрутных такси друг с другом разговаривают, и, вообще, они другие - нет этой холодной безучастности, отчужденности всех ото всех.)

Историки говорят, что многие черты нашего национального характера обусловлены климатическими условиями. Мол, суровый климат, ставил русского жителя перед необходимостью работать и жить коллективно, а необходимость обороняться от внешних врагов - в зависимость от сильной княжеской власти . Коллективно и при царе-батюшке легче было выжить. Поэтому русскому человеку индивидуализм и личная активность не свойственны, он хочет быть "как все", мнение коллектива - это его мнение. Он по натуре пассивен, склонен "плыть по течению", и ожидает, что все его проблемы решит за него кто-то, а не он сам - царь, начальник, родители или Господь Бог.

А в случаях столкновения со злом, получается так. Когда я вижу несправедливость, неправду, моя личность возмущается, возникает порыв - среагировать активно, подать голос в защиту правды. И тут я слышу голос крови. Опыт всех предшествующих поколений на каком-то подсознательном уровне убеждает меня, что этого делать не стоит: не выделяйся из общей массы, не будь выскочкой, все молчат - и ты молчи. Быть выскочкой опасно. В лучшем случае, над тобой просто посмеются. И личность моя подавляется моим национальным мироощущением - установка на пассивность, безразличие, безличие у нас в крови…

Поэтому и не беседуем мы друг с другом в маршрутках, и проходим мимо упавшего человека, боясь проявить участие, и любые новые законы лопаем автоматически. В том, что я говорю, нет никакого призыва сопротивляться властям, я говорю о сопротивлении злу, несправедливости, а зло бывает как на частном, так и на государственном уровне.

И если кто-то считает, что не соглашаться со злом - это идеализм, то Бог - тоже идеалист. Потому что Он хочет от нас того же: "Возлюби ближнего своего, как самого себя" - вторая заповедь Иисуса Христа. Как это согласуется с тем, чтобы оставить человека в беде и пройти мимо? Помните притчу, которую рассказал Иисус законнику на его вопрос "А кто мой ближний?": "…некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставивши его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился, и, подошед, перевязал ему раны возливая масло и вино; и посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе. Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам? Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай также" (Лука 10:30-37).

И еще в Библии говорится: "Спасай взятых на смерть, и неужели откажешься от обреченных на убиение? Скажешь ли: "вот, мы не знали этого"? А испытующий сердца разве не знает? Наблюдающий над душою твоею знает это, и воздаст человеку по делам его" (Притчи 24:11,12).

"Если не отстанешь от парня, я сейчас милицию позову!" - взрываюсь я. Вымогатель смотрит удивленно - не ожидал, что найдутся защитники. Но явно стушевался - теперь он один против двоих. "Деньги вымогает, угрожает стоит!" - громко обращаюсь к соседям. Теперь уже не только наша, но и соседняя очередь смотрит заинтересованно. Слышатся возмущенные реплики. Правильно расценив, что весь зал ему не запугать, даже призвав на помощь своих дружков, вымогатель растворился в толпе и больше у кассы не появлялся.

Мария Чугунова