Марафон

Много мыслей теснится в голове. Очень часто они роем проносятся от одного «а если бы» до другого «а может быть».

А может быть, раньше надо было что-то сделать, не утаивать грех, не допускать его на порог?

Или если бы я была строгой, а не такой доброй и снисходительной, то и все иначе бы сложилось?

А пока – только усталость. Духовная усталость. Вот сейчас приду домой – а там опять бутылки. Уходя, заглянула в его комнату – спал. Он только пришел под утро. Значит, сейчас еще спит. Не разбудить бы. С похмелья раздражительный, часто злость его одолевает. Лукавый крутит. Вот уж сколько лет за его освобождение от пьянки молюсь. Устала. Который день не смогу даже слова ходатайственного произнести в молитве. Пустота.

Решила – не буду.. Да, пьет. А кто сейчас не пьет? В округе почитай каждый к бутылке прикладывается. И молодые и в возрасте. Видно судьба у него такая, а у меня – терпеть. Тяжело, но видно смириться надо.

***

Волной тяжелого винного перегара пахнуло из квартиры. В полутемной прихожей чуть не упала, запнувшись о брошенную, как попало, обувь. Тихонько проскользнула на кухню.

- Ма…. – в проеме стоял великовозрастный, небритый сын.

- Ма-а-а, - повторил он, в недоумении раскрывая рот, - ты мне сегодня в каком-то чудном сне приснилась. Глаза его округлились.

- Якобы бежишь по стадиону. Первая причем, бежишь. Марафон какой-то. Все далеко позади. До финиша осталось всего ничего, а ты остановилась, махнула рукой и, понурившись, ушла со стадиона. Ма, с тобой все нормально? Чё это мне сны такие снятся?

Господи! Да это же я молиться перестала, - обожгла мысль. На половине пути сошла с дистанции. Махнула рукой на сына, получается.

С всхлипом вдохнув воздух, сдерживая слезы, прижав руки в груди, бросилась в свою комнату. Упав на колени, со слезами и словами раскаяния, с новой, нахлынувшей на неё неистовостью, возопила к Господу материнское выстраданное годами:

- Прости! Прости меня. Мою слабость, мое уныние. Спаси и помилуй сына моего.

Светлана Поталова